В жерновах увядает и время…

(Реки, воронки  и омуты памяти…)

Когда я пошёл в первый класс… и, Катюшка… тоже в первый… но в другой, соседней, школе на 13 линии «Васьки»* (а Васильевский остров в Питере, где мы учились – был, да и остался, пожалуй, малюсеньким «городком» внутри большого города, где всё рядышком – буквально, в десятках, иногда, в сотнях шагов)  я написал на асфальте перед её домом  – «Я тебя люблю, Катя!»… Сокровенно, трогательно, решительно… Краска незамысловатого действа была водно-дисперсионной… (правда, об этом я  узнал много лет спустя)  Тогда… я ещё не был химиком (впрочем физиком, экономистом …)  И через ВОСЕМЬ дождей (а я очень следил за происходящим!)  моё послание было смыто незатейливым циклом привычно-осенней питерской непогоды…

Чуть позже… в восьмом классе… я написал –  «Ты самая лучшая!» -  уже «пентафталем» (ПФ-20 в народе) на стене Дома культуры, которая выходила к твоим окнам!!!

И, тебя… звали Леной… А дожди??? - Они долго не могли смыть мои мысли… да и чувства!!!!!!

В 18 лет меня, как и многих «некосящих»* исполнения гражданского долга, согласно конституции (СССР, тогда) унесло в армию… в неизвестном направлении… Можно сказать, в никуда… И я еще не подозревал, что первое письмо, которое дойдёт до тебя (а я их послал тебе к тому времени  с  сотню)  напишу из под Термеза, готовясь пересечь границу Афгана, чтобы там…

Неважно… что было там…

Я остался жив... Ненужная "висюлька на винте" … не смогла заменить тех, кто не вернулся с нами...

Так много было неправды… во всём этом…

А ты?? - не дождалась меня  –

Непроверенное сообщение о гибели моего взвода в «зелёнке» сыграло роковую роль… и я, в целом, наверно не жалел – что ж сложилось… К 26-ти я снова начал писать письма…

Твой дом… с камином… и «правительственным» папой был таким привлекательным…

Но письма… Ты прочла только одно из многих…

Все остальные… Папа, камин, огонь… Незамысловатая тройка… И тебя звали Иришей… И мне так нравился скандинавский звук в твоём имени…

В 28… я напевал песенки тебе на ушко… Хотя мой музыкальный слух был больше почвой для насмешек и афоризмов… Имя Света в моих, почти нелепых, стихах звучало волшебно… И оказывалось, что песни и явь – это одно и то же… ну… или почти… одно и то же!!!!

В Тысяча девятьсот таком-то году… я сделал тебе предложение – Твоё имя Лариса (чайка по-гречески) мне не нравилось, но я готов был привыкнуть к нему… Спустя десять лет ты покинула меня… Наш брак разнёсся ветром… по неведомым долам…

Странно всё это… Но то, что минуло, смогло ожить только в моих строчках… Всего остального как будто и не было…

Никогда…

И оказалось, что живёт только слово… Ничего более…

Молекулы кислорода разносятся в нас, только тогда, когда мы желаем… Во всё остальное время мы погибаем… Вне чувств… вне любви… вне слов… вне этого чёртового кислорода…

Сложно всё…

Так сложно…

Мы только думаем, что нам всё известно… но в результате никто не знает...

Нас… и о нас…

Наши мысли,

Наше пространство…

Наши чаяния и надежды…

Наше упорство…

Наше сожаление о невозможности…

***                

ПостОсенний сезон…

Невеликие мысли остудят…

На Портале бесчувственных слов я останусь нагим,

И предамся судьбе –

Наблюдающим, право, не нужен???

Для остывших сердец –

Эпитафии цвета седин…

Всё, что сказано впредь –

В никуда, как в тумане, исчезнет.

Очень сложно понять, отчего отрекаемся мы…

Невозможной порой

Окунаемся

искренне…

в бездну –

Чтоб пером описать,

Как живут

Внеземные цветы…

Я забуду тебя,

Чтобы помнить волшебное имя,

Что дарило во тьме долгожданно-безудержный свет…

Омут странных надежд

Нас с тобою по-прежнему примет,

В Лете чувственных гроз, возвышая знакомый сюжет…

Вот и всё что прошло –

В жерновах увядает

И время…

Остаётся мотив, той любви, что дарила тепло…

В знаках сказанных слов ты прочтёшь о невемых* потерях –

Чтоб восполнить судьбой,

То что было

Не нам

Суждено…

Смыто бурей надежд

Очень важное,

Нежное…

Впрочем…

Ты не помнишь и слов,

Что когда-то тебе посвятил –

На асфальте истёрт

Несуразный мальчишеский почерк…

Ты осталась одна…

Как и я,

Во всём свете

Один…

12 июня 2009 год

Прим. автора:

Васька – Васильевский остров Санкт-Петербурга, район и, собственно, колыбель города…

Косить – отлынивать, игнорировать, забивать

Невемый (Даль) – неведомый, неизвестный…