Нецерковный сезон… (Нас хоронят живыми, увы)

Минус 3Тридцать6Шесть жалило каждую клеточку ещё живущего организма… и через шинель, тоже… ***дские Градусы Цельсия, кусались, словно заморские рыбки-пираньи, разгулявшиеся в Океане Невзгод… Они  стачивали и соскабливали… Они выедали и  умертвляли плоть, которая оставалась открытой, хотя бы на чуть…

Коричневые шерстяные перчаточки с  двумя белыми полосками на запястье, заботливо связанные бабушкой, и, присланные мамой, накануне зимы, что были одеты под уставные снайперские варежки, еле согревали пальцы… Я их чувствовал почти отмороженными, но указательный палец правой руки всё же справлялся со спусковым крючком СВД, и ещё пока… умудрялся быть адекватным моим изредка буйным мыслям … И я думал, что всё неплохо…

Цепь спецназа, вызванного на ЧС (чрезвычайную ситуацию) по команде № (такой-то) растянулась почти на 8 км… Целый батальон… Моей роте, где я старшиной, достался открытый и продуваемый всеми ветрами перелесок… Практически утопая в снегу, полушагом, полуползком мы всё-таки двигались вперёд, выискивая «цель»…

Дурацкие мысли беспринципно хозяйничали  в голове… Я думал о мальчишках, что чуть боле полугода в «линейке»… Как бы не обморозились… Как бы не подставились, дураки чёртовы, блин…

Но, в отличие,  от других частей нашей «Доблестной»… С последними моими мыслями здесь было всё более-менее – в бой идут одни старики – закон! Да-да,  закон… «Мальчики» - сзади, чтобы не быть сражёнными первыми же кусачими осколочками металла с другой стороны… войны…

Хотя в мыслях , было и другое…

До дембеля оставалось всего 23 дня –

Просто хотелось жить…

Дембельский альбом был почти готов – вот только не хватало фоток со старшинскими погонами… Ведь накануне, к должности, в которой я служил уже больше чем год – я получил ещё и соответствующее звание…

Разыгравшееся  пурга заметала и замораживала… Бледно-серое небо, извергающее хлопья невозможно-белых снежинок тонуло в сугробах засыпающего дня…

Сложно было определить время… Впрочем, оно, время, совсем не нуждалось в нашем определении в столь сложный час…

Я содрогнулся и понял, что почти засыпаю… Цепь в 126 человек уже как 3 часа замерла вдоль обочины  энского шоссе… Темнело… и холодало…

Рация подтвердила, что группа беглых заключенных, вооружённых до зубов –

практически всем арсеналом, что был похищен с Зоны – шла на нас…

Костры жечь нельзя – опознаемся… И, значит, поддержать своё естество тоже практически нечем… Появление любой военной машины на шоссе, даже с провиантом может сгубить всю операцию… Но мальчишки… Эх, мальчишки… Они не ели с утра!

Я приказал выставить дозор с рацией на шоссе в 500 метрах от командного пункта …

Цель – передать сведения о движущихся объектах, которые могли бы иметь отношение к продовольствию… Энское шоссе – не тихое! Машина с хлебом – спасение!! И… Провиант не заставил себя долго ждать… Хочу отметить, может, с очень поздним оправданием… - Всё было цивилизованно! Мы забрали хлеб. Взамен  сообщили номер части и фамилию командира (мою)…

Боевое «спиртонаполненное» НЗ, которое всегда на плечах ротных писарей в таких случаях, распечатали тут же… Положенные «уставные» стошечки тихо и сладко разошлись по алюминиевым кружкам грустящих солдат!!! Толстый слой растворимого инея по бокам боевых сосудов незамедлительно вступал в реакцию с… самоей жизнью,  оставляя реальные следы тепла от смешения воды и спирта…

Ещё дышащий первозданным печным ароматом и теплом Хлеб (Спасибо, Алексей!) дарил уверенность и какое-то невероятное наслаждение…

Мне подумалось - нужно ли что-то более в этой войне, что быть готовыми… к победе и смерти

…

Трассеры, (трассирующие патроны, имеющие обыкновение освещать свой путь к цели) что были, буквально, через один, вставлены в наши магазины, подсвечивали злыми огоньками огрызающиеся точки сопротивления противника с другой стороны… Ветки, припушенные снегом, разлетались над нашими головами… вместе со снегом… Кора могучих  елей и берёз дробилась в щепу, в такт каждому выстрелу противника… И казалось, что запах поджаренной смолы и дёгтя застилает всё это уже не белое, но до сих пор ледяное пространство...

…

Светало…

Восставшее наконец, из-за высокого вала дороги по-зимнему алое Солнце

быстро находило на снегу свои отражения –

ярко-красные незамерзающие ручейки, в которых ещё теплилась надежда…

и снег,

цвета тёмного граната, который уже был насквозь пропитан невозможностью…

…

В этот раз… было очень холодно… Так… что даже кровь, затекающая в сапоги не могла согреть ноги… Они были почти бесчувственны… Но ещё живы…

Потому что я  был жив… И мальчишки… тоже…

Вот, только…

Четыре моих друга…

У них, как и у меня, тоже почти были готовы дембельские альбомы…

…

Почти, правда…

Взять живыми нам никого не удалось…

…

Желали ли мы не выполнить приказ?

Вопрос сложный,

Как и самоя жизнь…

Ещё сложнее то, что с каждым днём я чувствую себя более и более ненужным в этом обществе…

И мне так сложно мириться с тем, что у нас принято забывать настоящих героев…

Вам ребята, посвящается…

***

Нецерковный сезон – всё сложнее молитв и острига…

Несуразная брань…

Я бы слышал ВАС тысячу лет!!!

Кто-то тихо ушёл –

И со временем память остынет…

Кто-то здесь навсегда,

Чтобы жить

Духом талых побед…

Очень сложно потом –

Мы живём

И за тех,

Кто не с нами…

Воскресаем в мольбе

Чтобы выдержать битву во явь…

Только сила

Ушла…

Вместо Паруса – Пух оригами…

Вместо жизни былой –
Невозможный

Бесчувственный сплав…

Помолюсь вопреки… –

Командиру возможно иначе!

Мне вас всех не вернуть…

В том снегу – я погиб,

Как и ВЫ…

Ну а в жизни

Другой –

Лишь казалась подругой удача…

…

Нецерковный сезон –

Нас

Хоронят

Живыми,

Увы

...

20 августа 2009 год