Как пошёл старый Добран из Киева
В Новгород вольный –
Окрестить непокорных славян
И огнём и мечом!
Да воздвигнуть соборы Христу,
Возвести колокольни,
А для веры исконной прослыть
На века палачом.

И собралось в урочные дни
Новгородское вече:

Бросив дело, стекались

Ткачи, гончары, кузнецы,

Даб услышать реченье пришедших

Послов издалече,

И что Добрану скажут в ответ

Их волхвы-мудрецы.

Всколыхнулась толпа, загудела

Торговая площадь…

А потом стихла враз, лишь завидев,

Как Глеб ( ихний князь),

Выйдя в центр, стреножил

Свою опенённую лошадь,

И  народное вече открыл,

До земли поклонясь.

Молвил князь новгородский,

Вещая из Киева волю:
«Примем, русичи-братья
Распятие Бога Христа!»
Но в ответ прозвучало:

«Не примем, и я не позволю
Совращать святый русский народ
 Искушеньем креста!».

Поклонясь пред людьми, молвил
Самый мудрейший из старцев,
Соловей Богумил, предвещая
Собратьям исход,
Говоря: «Чужеродна нам вера
И крест чужестранцев -
Ведь заветами предков
Воспитан славянский народ.

Ну а к вере Христа были исстари
Русы терпимы!
Скоро век, почитай, как стоит
Их узорчатый храм!
Полон он благолепных икон,
Расписных херувимов...
Ну, а мы, Русы, молимся нашим
Славянским Богам!»

Волхв за вольность стоял
И народ призывал к обороне.
Не пускать, говорил,
Войско Добрана к древним стенам.
«Не дадим надругаться над верой,
И честь не уроним,
Ведь Богами завещана вера
И предками нам!»

Говорил, перейдёт через Волхов
По водной он глади,
И при этом он славя Перуна,
Взывал к небесам…
И стоявшего рядом мальчонку
Сиротского гладил
Стариковской рукою
По рыжим его волосам.

Ликовала толпа, слыша

Речь Соловья Богумила,

Полетели ввысь шапки-треухи

И, славя Богов,

Восклицали уста: «Соловья слово,

Мол, Богу мило!...

Не дадим охмурить Святу Русь

И не пустим врагов!»

Чернорясный епископ,
Посланец земли Византийской,
Дабы смуту славян
В пользу церкви суметь отыграть,
Осенив крестным знаменьем люд
И распятие стиснув,
Умолял всех Святых ниспослать
Для людей благодать.

А потом говорил:
«Те, кто старой привержены вере,
Пусть ступают к волхву,
Что пророчил явленье чудес…
Ну, а те, для кого отворились
В храм истины двери,
Пусть к нему подойдут,
Под святого распятия Крест!»

И дружинники Добрана,
Как и дружинники Глеба,
Вкруг епископа встали,
Склонив пред распятьем главу,
Ну, а люд Новгородский,
Богам возлагающий требы,
Потянулся толпою великой
К седому волхву!

И тогда вопрошал князь
Свободного Нового града,
Прикрывая атласным плащом
Свой топор боевой, -
«Старец, ведаешь жребий ли свой,
Иль не знаешь расклада?
И насколько ты властен, старик,
Над своею судьбой?

И скажи-ка, премудрый,
Спрошу любопытства я ради,
Что случится с тобой
Этим вечером, я говорю?»
И ответил мудрец:
«Прошагаю по водной я глади
И другие я дива
Волшбою своей сотворю!»

И склонилось багровое солнце
К закату над миром,
Задрожали вокруг небеса,
Предвещая беду…
Глеб извлёк из-под полы плаща
Роковую секиру
И волхва разрубил пополам
У толпы на виду.

Присмирела в смятенье толпа
И взглянула на небо,
Но молчал в небесах громовержец
Славянский – Перун.
И тогда часть толпы перешла
В станы хитрого Глеба,
А другие остались стоять,
Где погиб их ведун.

И крестились по воле
Царя византийского Русы…
Непокорных сжигали живьём,
Стригли дев в монастырь…
Русь крестили огнём и мечом!...
И седых, и безусых,
Заставляя насильно учить
Привозную псалтырь.

Новгородская вольница пала –
Пришло Христианство:
Воздвигались соборы, кресты,
Колокольни окрест…
Процветала торговля,
Но множилось бедность и пьянство –
И снимались язычники в дали
С насиженных мест.

И порой на заре, под малиновый
Звон колокольный,
Можно было услышать,
Как рыжий монах молодой,
Обратясь на восход Красна Солнышка,
Пел, сердобольный:
«Упокой, Свят Ярило,
Дух старца-волхва,
Упокой!»

20.01.09