Ни спектра категория, ни гаммы, ни зодиака прихоть внеземная, Но - нечто, смысл чего не постигаем - растёт во мне, Психеи лик меняя. Из импульсов, примет, предубеждений, вибраций интуиции провидца, Оно исходит смутным побужденьем, конкретностью желания ветвится,
Вскрывается оттенком настроенья - то голубым мечтательным и хрупким, То белым, безоглядно откровенным, то тайным, в цвет ореховой скорлупки. Дождём всплакнёт и тихо разольется лиловое цветенье на болоте, Иль умброй мха у древнего колодца растравит боль в закатной позолоте.
Иль вызреет весельем настроенье, и мир проснется в ярмарочной шали, Но - краток миг обманутого зренья, недолог век фантомной пасторали. А сердце, все захлебываясь смехом, заходится инфарктным резонансом, Под стон уключин быта - кратным эхом, пытаясь вторить реквиему - вальсом.
Бывает настроение усталым, с измученными за ночь лепестками, А то игривым, будто луч - в кристалле, иль грустным, словно ландыши в стакане. Бывает всё равно и всё едино, я ухожу в пустыню безразличья, Где правит золотая середина, по золоту безмолвия гранича.
Бывает - гнев, кровавее кармина, всплывает из глубин кустом кораллов, Но, через миг, невинностью жасмина, раскаянье восходит запоздало. А то вдруг норовит сорваться в пропасть, так стелется чинара над обрывом, Свободой роста презирая робость, на зло ветрам безудержно игривым,
И, кажется, сорвись и полетела, и падая, паря, и сладко плача, Душою расставаясь с весом тела, и всем, что для души так мало значит. Бывает настроение - качели: взлетаю, зависая в предпаденьи, И - вниз - в надрывный плач виолончели, щемящий шорох желтизны осенней.
Бывает - мне везет, я как то слышу такую же мятущуюся душу, Столь безнадёжно жаждущую свыше - хорала Баха в тишине гнетущей. Но, глохнет полночь в оловянном свете, грань тени усугубив до предела, Грусть одиночества, накинув плащ эстета, идет бродить в гравюре черно-белой.
А то вдруг - нараспашку все антенны, в стекающее праной мирозданье, И в полутьме проступят полутени, полутона и полуочертанья. Случается, собою не владея, я рею в эмпиреях вдохновенья, Как в ауре дурманной орхидеи, с ума сводящей самоупоеньем...
Мне никогда заранее неведом цвет зреющего в таинстве явленья, И я живу заложницею в этом очаровании, как зритель представленья. А тайна, бередя воображенье, иллюзии прозрений созерцая, Накатывает новым наважденьем, смеясь над всем открытым мудрецами.
Главная 
-
