Привожу выдержку из труда Тимофея Бондарева
НЕ СЛЕДУЕТ ПУТАТЬ ТИПОГРАФСКУЮ СТРОКУ СО СТИХОТВОРНОЙ СТРОКОЙ!!!
Я не случайно выделил этот вроде бы очевидный тезис. На сайте cтихиру постоянно встречаются произведения, для авторов которых эта мысль видимо, недоступна. Стихотворная строка - это РЕЧЕВАЯ РИТМИЧЕСКАЯ единица.
Увы, на практике приходится объяснять и доказывать даже столь очевидные вещи! Вновь и вновь наталкиваюсь на случаи, когда авторы пытаются подменить работу с ритмом и звуком чисто типографскими выдрюками и ухищрениями. Когда типографское разбиение на строки не соответствует ритмике стиха. То строка печатается как две. То вообще как бог на душу положит...
Вот пример:
авторская разбивка на строки
(Саша Жданная)
"В погоне за смыслом
И нужной идеей
Мне главного
Хоть бы не проглядеть.
Как хочется часто
В душевном порыве
Хоть капельку истины
Сердцем узреть.
И не жалеть
О безумных началах,
Собой вдохновляя
Другие миры;
В погоне за смыслом
В течение жизни
Как хочется сердцу
Красивой любви..."
Согласно собственному ритму стиха, его следует разбить на строчки так:
"В погоне за смыслом и нужной идеей
Мне главного хоть бы не проглядеть.
Как хочется часто в душевном порыве
Хоть капельку истины сердцем узреть.
И не жалеть о безумных началах,
Собой вдохновляя другие миры;
В погоне за смыслом в течение жизни
Как хочется сердцу красивой любви..."
Почему автор решил печатать каждую строку как две и пренебрегая разбивкой на строфы - можно только гадать Может, чтобы скрыть огрехи в рифмовке?
Другой пример:
"прижав карманы
и голос к глоткам..."
Действительная строка -
"Прижав карманы и голос к глоткам..."
Здесь причины печатания строки как двух вполне понятны - автор пытается таким образом скрыть корявое построение строчки - прижимание карманов к глоткам.
Подобные ухищрения я встречал неоднократно... Вместо доработки стиха автор пускается на типографские приемы.
Для меня очевиден тезис - типографская структура стиха должна соответствовать звуковой, ритмической структуре, а НЕ ЗАМЕНЯТЬ ее. И не поперек.
Ну например, встретил я стих, напечатанный в форме "атомного гриба".
Но НЕ НАПИСАНЫЙ в этой форме.
Автор, конечно же обиделся, когда я сказал, что напечатать можно хоть в форме унитаза. Но увы, вряд ли сделал выводы... Я был груб?! А почему издеваться над стихосложением можно, а над халтурными опусами нельзя?!
Если уж хочется повыдрючиваться со строковой структурой - будь добр, НАПИШИ стих чтоб он звучал именно так. Так ведь это попотеть надо, да и без серьезной подготовки не получится. Впрочем о претенциозных халтурщиках далее вряд ли стоит говорить. Шарлатанов просвещением не исправишь...
Эти заметки - для тех, кто хочет чему-то научиться.
Повторю еще раз - типографская структура должна соответствовать речевой, облегчать восприятие ритмической структуры стиха. Печатная форма должна соответствовать звуковой. Отсюда традиция печатать стихотворные фразы как типографские строчки. Несмотря на получающийся перерасход бумаги. И соответственно называть их "строками".
И, ВНИМАНИЕ!!! теперь об очень важном !!!
В отличие от ритмических единиц более низкого уровня, стихотворная строка это не только ритмическая но и И СМЫСЛОВАЯ единица и ГРАММАТИЧЕСКАЯ. В идеале каждая строка должна представлять собой относительно законченную фразу, как по смыслу так и по грамматике.
Что и подчеркивается традиционным написанием каждой стихотворной строки с заглавной буквы.
Поэтому я отрицательно отношусь к выдрюку, когда автор пишет все слова с маленьких букв. Кроме претенциозности такие авторы демонстрируют еще и непонимание сути стихосложения.
И помимо ритма чисто звукового, начиная с уровня строки появляется СМЫСЛОВОЙ и ГРАММАТИЧЕСКИЙ ритм. И, соответственно, появляются соответствующие ошибки. Возьмем скажем строчки (невыдуманные):
"Лишь иногда мелькнет на
Синей волне дельфинья спина..."
Звучит откровенно коряво.
Либо это грубая ошибка, либо откровенный выдрюк. Если прочитать это как положено по смыслу и грамматике то получится:
"Лишь иногда мелькнет на синей волне
дельфинья спина..."
Но это очевидно не стихи !
Менее коряво было бы:
"Лишь иногда мелькнет на синей
Волне вдали спина дельфинья..."
Но тоже нехорошо - здесь помимо разрыва сочетания "синей волне" невольно получается ложное стыкование "волне вдали"
В этом варианте:
"Лишь иногда мелькнет на синей"
"Волне морской спина дельфинья"
убрано ложное стыкование "волне вдали",
и сочетание "волне морской" звучит приемлемо, но разрыв
между "синей" и волной остался.
Звучит наименее коряво из рассмотренных вариантов,
Это уже что-то похожее на стихи...
хотя конечно ощущение огреха остается.
А можно и так:
"Лишь иногда на волне на синей"
"Cверкнет вода на спине дельфиньей"
здесь уже ритмика соблюдена.
Это уже можно напечатать хоть в одну строку, хоть в полторы - ощущение стихотворного ритма не исчезнет. Поскольку он создан не типографскими ухищрениями, а задается совпадением и смыслового и грамматического и звукового ритма.
Такой огрех, когда разрываются на две строки словосочетания, обязанные по грамматике или по смыслу стоять рядом друг с другом, называется ПЕРЕНОСОМ. (на мой взгляд, употребление заимствованного термина вместо "перенос" ни к чему).
Чем плох перенос ?
Тем, что либо приходится ломать ритм, разрывая строки на куски, либо получается неестественное корявое звучание. Переносы нередко приводят и к искажению восприятия смысла - если читать согласно стихотворному ритму, и воспринимать строку, как положено - как относительно законченную единицу. (В данных строчках точки внутри строк появились вследствие переносов)
"Обрывок бечевы. Становится темнее..."
(Обрывок бечевы становится темнее)
"С которой стерли запись. Позабыв..."
(с которой стерли запись, позабыв.)
"не повернуть. От Иордана...."
(не повернуть от Иордана)
"Шалтай-Болтай я. Без утайки...."
(Шалтай-болтая без утайки)
Либо спотыкающийся ритм, либо спотыкающийся смысл, либо чукчанская речь. Изредка встречаются случаи переноса ЧАСТИ СЛОВА из строки в строку - но это уже откровенный выдрюк, не стоящий разговора, по крайней мере в этом месте.
Еще раз напомним - стихи - это РИТМИЧЕСКИ организованная ЗВУЧАЩАЯ речь. И грамматическая и смысловая ритмика должна по меньшей мере не сечься со звуковой. А лучше всего - должны совпадать, усиливая воздействие звукового ритма. Именно в этом секрет магии стихотворной речи - когда все в гармоничном единстве. Следует учесть, что строковый (фразовый) ритм - самый важный в стихе. И исторически, по-видимому, первичный. Поэтому легкое отношение к переносам никак не оправдано. Это грубые ритмические ошибки, а не безобидные огрехи.
Иногда возможно, приходится переносить часть предложения из строки в строку. Либо когда предложение слишком длинное. Либо когда это диктуется невозможностью изменить другую, чем-то очень важную для автора часть стиха. Но, во-первых, никто не заставляет авторов писать длинными предложениями. "Невозможность" другого изложения во многих случаях кажущаяся. Во-вторых , в любом случае, автор должен позаботиться, чтобы этот огрех не выпирал, и минимально корежил стихи.
Еще раз подчеркну перенос - это грубый огрех, резко противоречащий природе стиха. И сложившееся под влиянием книжной поэзии терпимое и даже легкомысленное отношение к переносам ничем не оправдано.
Добавление -
Анжамбеман в силлаботонической метрике является той стихотворной фигурой, которая требует чтения глазами, как некая оптическая игра - призванная расширить пространство сюжетного повествования.
Используя приём анжамбемана на ограниченном пространстве смысловой фразы, автор вынуждает читателя сначала охватить взглядом весь сюжет и лишь потом подходить к конкретным "фрагментам" разорванного смысла строки, так как ритмическая организованность таких (разорванных) строк не всегда очевидна.
Действительно - если Переносы немногочисленны, то они служат сильным средством интонационного выделения отсеченных стихоразделом отрезков фразы; если Переносы многочисленны, они создают интонацию сильно прозаизированную, почти заглушающую стихотворный ритм.
Избегание Переноса было свойственно классицизму, культивирование их — романтизму и некоторым поэтическим школам 20 в. Исходя из того, что Перенос - несовпадение в стихе смыслового и ритмического членения речи, когда фраза, неукладывающаяся в один стих, переноситься в следующий, и на месте её обрыва происходит ритмический перебой (анжамбеман), - ритмическая организованность таких, разбитых на фрагменты строк, не всегда очевидна при прочтении стиха "про себя". Субьективное восприятие диссонирует с сюжетным подтекстом, этим самым достигается мельканием мысли в пространстве.
Параметры интонационного строя оказываются производными от силлабо-тонического. Но что скрывается за операцией суммирования, формально указывающей соотношение между двумя силлабо-тоническими размерами и одним интонационным метром? Ответом на этот вопрос служит расширенное понятие «стиховая строка».
Во-первых, как отмечалось выше, это основная ритмическая единица стиха. Но фрагменты подобных ритмических единиц встречаются и в прозаическом тексте, и никто кроме стиховедов их не замечает. Обычный человек воспринимает стиховую строку только в соединении с другой такой же стиховой строкой, реагируя не на первоначальную ритмическую последовательность, а на ее повтор, пусть даже неполный.
Стиховую строку, рассматриваемую в отдельности, правильнее назвать потенциальной ритмической единицей, которая актуализируется только в сочетании с другой такой же ритмической единицей. В полном виде, следовательно, это двухстрочник, структура с двойной сегментацией. В таком случае - только благодаря симметрии членения мы воспринимаем ее половинку как целое.
Во-вторых, в стихе присутствует не только ритм, но и смысл. Размер осмысленного высказывания обычно совпадает с размером одного предложения, а средняя длина предложения примерно равна двум стиховым строкам. Ритмическая актуализация семантической, а значит, и интонационной единицы, поскольку смысл стиха передается интонацией, требует уже не двух, а четырех стиховых строк. Полной ритмически актуализированной семантической и интонационной единицей стиха оказывается катрен.
Еще Пушкин задумывался над вопросом: «Почему мысль из головы поэта выходит уже вооруженная четырьмя рифмами, размеренная, стройными однообразными стопами?» («Египетские ночи»). Да и народные частушки чаще всего – катрены.
Отвечая на этот вопрос, можно сказать: такова полная форма стиховой строки, если ее рассматривать не только как ритмическую структуру, абстрагированную от содержания, а с учетом коммуникативной функции, предполагающей передачу какого-либо сообщения. Эффективность передачи достигается двойным дублированием – «внутренним», расчленяющим строку на соизмеримые отрезки, и «внешним» - повторением строк.
Итак, интонационный метр – это половина полной стиховой строки, а традиционно рассматриваемая стиховая строка как основная ритмическая единица – это половина интонационной. Этот факт и скрыт за операцией суммирования.
Стиховой размер определяется, в конечном итоге, свойствами языка и типа речи, и число «правильных» стиховых размеров не может быть очень велико. В этом отношении классические силлабо-тонические размеры подобны правильным кристаллическим решеткам. Число различных типов кристаллов бесконечно велико, но все они сводятся к одной из 236 групп пространственной симметрии или к их комбинациям. Ограниченность числа групп пространственной симметрии обусловлена стерическими ограничениями на пространственную упаковку атомов.
Двухсложные и трехсложные стиховые размеры - те же ячейки кристаллической решетки. Какой-бы «гул-ритм» ни ощущал автор, при его передаче он неизбежно попадает в одну из этих ячеек и далее следует по имеющейся схеме, сознательно или бессознательно.
Членение строки в данном случае это тот механизм, который превращает «чистую» силлабо-тоническую форму в чисто тоническую. Создается впечатление, что автор первоначально написал обычный силлабо-тонический стих, а затем преобразовал его в тонический путем членения.
| 
Главная 
