Привожу выдержки на интересующую многих тему из статьи А.М.Сидоровой.   

     Помогает или мешает нам русская пунктуация на пути от первоначального замысла к законченному тексту?

    Нельзя не согласиться с Т.М. Николаевой в том, что функциональная нагрузка пунктуационных знаков связана с понятиями «событие», «автономный компонент события», «отношение между компонентами одного события и между событиями». Это убедительно показано в [Николаева 2000] на примере «внутренних знаков препинания» (запятая, точка с запятой, тире, двоеточие, скобки). В то же время, помимо «денотативной стороны общей семантики предложения», «существующая практика употребления пунктуационных знаков в русском языке позволяет передавать и другой содержательный пласт – коммуникативную установку пишущего», темо-рематическое членение: «… Мы утверждаем, что в современном русском литературном языке существует показатель коммуникативной установки пишущего – тире, знак, прошедший эволюцию от показателя эллиптичности к показателю двучленности высказывания, его актуального членения на основу и ядро» [Николаева 2000; 295]. Но исчерпывается ли «коммуникативная установка пишущего» отношением к актуальному членению предложения?

С помощью многоточия автор управляет темпом повествования, превращает мир из текучего, сплошного событийного потока в пунктирную линию, разрывы которой предоставляется заполнить читателю (или не заполнять, сочтя их несущественными), подчеркивает спонтанность, импрессионистичность, искренность изложения, предваряет неожиданную или особенно важную информацию – словом, сигнализирует читателю:

1. задержись на предыдущем слове;
2. обрати особое внимание не следующее слово;
3. написанное здесь значит больше, чем просто слова;
4. сложи картинку из кусочков – как тебе нравится;
5. я очень взволнован;
6. я не могу подобрать нужного слова;
7. имей в виду: это не объективная информации – это просто ощущение, впечатление.

 В текстовых «паузах», образованных многоточиями, прорывается текущее состояние автора, порой не поддающееся фиксации точным словом и словно «размазанное» по картине мира. Автор волен мыслить значения слов, границы понятий, событий, контуры предметов как четко очерченные, но может и создавать эффект семантического «облака», размытости очертаний, причинно-следственных и пространственно-временных связей.

И наконец записи, в которых наличие или отсутствие многоточий четко противопоставляет композиционные фрагменты – «внешнюю» речь речи «внутренней», «объективное» описание или повествование – ощущению или воспоминанию: фрагмент (День, солнце, видимость - полная) лишен многоточий: предсказуемость, размеренность протекания событий, спокойное настроение модусного субъекта не подразумевают разрывов в повествовании, дополнительных ритмических эффектов, нагнетания напряжения. Многоточия появляются, когда события становятся непредсказуемыми, время сжимается до секунд, автор (выступающий здесь как субъект речи-восприятия-действия) оказывается в очень сложном, критическом – одновременно перцептивном и акциональном [Сидорова 2000] – состоянии сознания. Показательно, что возникают многоточия в тексте одновременно с другим знаком аффекта - . Во фрагменте, ретроспективном, посвященном осмыслению произошедших событий, другие многоточия: автор словно и хочет, и не хочет вспоминать, думать об описанном случае, как бы через силу, медленно формулирует мысль, еще раз прокручивая в голове события и оценивая их. Состояние сознания здесь совсем иное: многоточия как глубокие вдохи и выдохи после большого эмоционального и физического напряжения.

Ритмизирующая функция многоточия также носит и диктумный, и модусный характер. Многоточия могут влиять на наше восприятие темпа событий при повествовании, временных интервалов между «кусочками» описания, если автор избирает импрессионистическую технику, модулировать более или менее плавное, последовательное, логичное течение авторских рассуждений. В то же время – уже графически - они «подчиняют» глаз, заставляя воспринимающее сознание читателя мыслить несколько иными синтагмами, отрезками текста, чем при использовании немаркированной по сравнению с многоточием точки. На фоне многоточия приобретает значимость линейная длина отрезка текста от многоточия до многоточия, как протяженность текста, заполненная словами, в противоположность той протяженности текста, которую автор захотел заполнить точками. Интересно, что в «исполнении» многих  пишущих многоточие – это именно МНОГОточие, а не ТРОЕточие. Оно может длиться так долго, как угодно пишущему………….. три, четыре, пять… восемь точек.