Сгустились сумерки, огни зажёг Париж. Монмартр тих в мерцаньи призрачных лампад. Сижу я в баре, в двух шагах от Мулен-Руж, В глазах анисовой лазури водопад. На сцене ярко-шоколадная мадам – Cопрано чудным так освежает слух! Блюз Африкано, я признаюсь честно вам, Играет струнами сердец и чистит дух. Притихла публика, есть слёзы на глазах. Оркестр нем, лишь скрипка партию ведёт. Бароны африканские в златых перстнях Кускус остывший не изволили взять в рот... Ах, Африка-мама, твоя тоскует дочь! Родная Гана – чей берег так далёк... В угаре пьяном над Парижем царит ночь, Где стон путаны театрален и высок. И видно было – неуместен здесь кураж. Я в Афро-баре сидела до утра. Навек запомнился в экзотику вояж Среди французско-европейского двора. (25.02.2008) |