Нам дано ощущать, как в конвульсиях бьётся зима,
Как жестоко и ровно опущены бледные веки,
Облечённые в смерть, обречённые смертью калеки,
Нам печать на ладонях оставила древняя тьма.
Нам судьба начертила на душах звенящую нить,
Поцелуем приникла к вискам и изрезала руки,
Эта горькая роль – препарировать взгляды и звуки,
Сквозь туманы и ночь в никуда по течению плыть.
Странный путь – бесконечно теряться и снова искать
Свой запутанный облик в хрустальных сетях отражений,
Задыхаться и плакать у Неба на белых коленях,
Из распятой груди песен-птиц в синеву выпускать.
Беззащитно смотреть, как сбываются страшные сны,
Как по лестнице в ночь кто-то тащит больную надежду.
Как бесчувственно падать, когда, невесомые прежде,
Мы сходили с ума от кровавых запястий весны.
Мы блуждали тенями небес в переулках кривых,
И пускай я ладонями стёкла сжимаю до хруста,
Пусть опять будет больно по-детски, тревожно и пусто,
Я твоя навсегда, наша вечность одна на двоих.
А мосты между ночью и днём рассыпаются в пыль,
Точно старая повесть о том, чего больше не будет.
Мне не верится в милость – меня за отчаянье судят,
За нелепые сказки о мертвых и чёрную быль.
Облечённые в смерть, мы забыли, что значит дышать,
Мы как свежая рана на теле холодного мира,
И биение сердца подобно биенью эфира,
И тошнит тишиной, и не страшно совсем умирать. | 
Главная 
Мне очень радостно, если вам понравилось 
-
