Может мне о самом главном говорят,
Иль судачат бабы-ивы о рябине,
Источая гнусной сплетни нежный яд.
Я же кожей ошушаю ихний взляд,
Укоризненный, невидимый и сильный.

Мне хватает человеческих грехов,
Для природы критик я не больно строгий.
Не понятна матершина лопухов,
И стволы не залезают в рамки строф,
Помещаются хлыстами лишь в дороги.

Воспевались мной стрелок, да лесоруб,.
А вся живность, лишь хорошею добычей
(Туша зверя, это правда, только труп).
Я же слышу дымовых поэму труб,
А отравленный я писк не слышу птичий.