2 . Комментарий к произведению -

  Написал (а) - Лиз : Стихотворение небанальное и со своей музыкой. Но есть некоторые шероховатости. Давайте посмотрим вместе:

Твоя душа, как тот заветный сад,*
где сходятся изысканные маски.
Войти в неё и поселиться рад
я был бы, ночью не боясь огласки.
--- запятая после "ночью", а не до.

Мой образ кем-то взят из пантомим,
--- строго говоря, Арлекин - персонаж итальянского театра масок (Комедия дель арте), а не пантомимы. Пантомима - вид сценического представления, призванный передавать сюжет, или историю с помощью мимики и жестов, без использования слов. А комедия дель арте слова всё же подразумевала.
папье-маше лица измято болью.
--- интересный образ.
Я – вечно твой печальный пилигрим
с одной слезой и приподнятой бровью.
--- здесь ударение падает "приподнЯтой", что, согласно правилам, не является верным. Правильно "припОднятой", но это не вписывается в ритм.

Жар фейерверка, бусы, чей-то смех,
звон бубенцов, проносятся кареты.
Подмостки, зрители, чужой успех,
--- идёт некоторый сбой ритма.
но лишь тебя не вижу – где ты, где ты?

Поэт тебе слагает мадригал,
твоё изображение на фреске.
Наполнили весёлый карнавал
ослы, пажи и листья арабески.
--- не вполне понятна взаимосвязь строчек в строфе. ЛГ ищет Её, но не может найти. Поэт ей слагаЕТ (настоящее время) мадригал, изображение на фреске - это перечисление, видимо, обнаруживаемых "следов". Попался поэт, который сочиняет мадригал. Кому? Ей. Допустим. Увидел Её изображение на фреске. Опять допустим. Но к чему последующие две строки? То есть в поисках Её ЛГ гуляет среди ослов и пажей? Даже не буду предполагать кто из упомянутых пишет Ей мадригал. И каким образом карнавал могли наполнить листья арабески? Листья подходит только к толкованию арабески как орнаментального узора. Ну где он может быть? На стенах, на потолке, полу, на колоннах (если таковые имеются), хотя вроде ДГ в сад первоначально попал. Но как этот орнаментальный узор мог карнавал заполнить? И как среди всего этого наполнения ЛГ Её фреска попалась?

Меж перьев золотых, ночных теней
тебя увидел. Не снимая маски,
я подошёл и встал среди гостей,
но был жестоким автор этой сказки.
--- как-то особенно не раскрывается: а в чём, собственно, жестокость автора сказки?

Из года в год иду на маскарад,
от поисков не в силах отказаться,
твоя душа – как тот заветный сад,
где мой удел лишь тенью оставаться. -(02:07)

 Ответ: В саду собрались карнавальные маски, сам карнавал является театральным действом, и комедия дель арте в данном случае – отдельная самостоятельная сущность. Образы на карнавале имеют самое разное происхождение. С полотен Босха, например. Или из детских сказок. Или с театральных подмостков. И при этом они вовсе не исполняют роли того источника, из которого позаимствована маска. Этот образ, о котором ведётся повествование, – печальный – взят из пантомим, а не из комедии. Герой пантомимы всегда грустный, даже если смешит до боли в животе и улыбка разрезает его лицо пополам… Мне кажется, так представляют себе пантомиму все. Хотя могу ошибаться.
Кем бы ни был наш герой днём (а днём он Арлекин) – здесь, в ночном саду, он играет себя самого, настоящего. Да, он просто шут, и никто не знает, что каждый год он приходит на этот карнавал и ищет её – с одной слезой и приподнятой бровью. Наверное, он надевает маску, чтобы его никто не узнал, но именно эта маска соответствует ему настоящему. Поэтому в названии слово «исповедь».
Он мечется в саду – её душе – и не может найти её. Ночью, во время карнавала, когда всё вокруг наполнено чужими звуками, ненужными масками, всполохами – он выхватывает взглядом, кожей, слухом куски большой движущейся картины – смех, жар, бусы… И конечно, замечает всё, что имеет отношение к ней. Точнее, всех – своих конкурентов. Ей тут поклоняются – стихи, фреска, «чужой успех» – у неё, и это не его успех. Ослы и пажи тоже олицетворяют поклонников. Я страдаю по тебе столько лет, а ты окружила себя дураками и льстецами. Вот что это значит. Кто они, эти животные и прислуга в буквальной картине, в первом видимом слое? Может быть, очередные маски на карнавале. А может, прибыли с хозяевами и бродят в ожидании утра. Это неважно.
Арабеска – это и роспись на стенах, наряду с фреской, и особым образом подстриженный кустарник в дорогом саду. Живые стены, в форме лабиринта, например. И когда пытаешься найти кого-то в таком саду, особенно ночью, особенно когда все в масках, можно сойти с ума.
Жестокость автора сказки – в том, что любовь героя осталась неразделённой, и герою не суждено добиться внимания своей единственной, к которой он возвращается снова и снова – всю свою жизнь.

ПриподнЯтой – мне так нравится. Думаю, это благословенное смещение. Что с ходу вспоминается? «На хОлмах Грузии лежит ночная мгла». Хорошо. «Из жалости один монах/ Больного прИзрел, и в стенах…». Не очень хорошо.
«ПриподнЯтой» – хорошо.
Сбой ритма – не поняла. Проверила. Всё на месте…

Лиз, спасибо за тщательный разбор. Про Арлекина я ещё подумаю. В тексте нет этого имени и безболезненно можно заменить название на «Исповедь маски». Тогда никому не покажется, что есть ошибка. Но и кусок мяса из бульона пропадёт. Не знаю, как быть.