Я иногда по вечерам, в приливе меланхолии могу налить себе сто грамм. А пятницу - поболее. К концу недели подустав, не зная, куда деться бы, ложусь, открыв во сне портал в красавицу Лютецию. И приходя в себя с трудом, стою, застыв в прострации, вдохнув на площади Вандом чудесный воздух Франции. Как хочется заговорить с прононсами французскими - я так люблю тебя, Париж, от всей души, по-русски! Пройтись от площади Звезды до сада Люксем бургского, под свежий запах резеды смочить усы в бургундском, увидеть, как цветет каштан - ведь на исходе лето-то! А за углом - кафешантан, где как-то мы с Козеттою... И выпить на двоих с собой, гарсона удивляя. Он робко спросит "Le Zapoj"? Отвечу "Le Guljaem"! Читать французские стихи хмельному парижанину, побегать наперегонки с сердитыми ажанами, и скрыться в дебрях Тюильри, за западной оградою. Ах, мой бессовестный Париж! Ну как ты нынче надобен! Пусть говорят, что ты - удав, да только мне не верится - Шалун! Оторва - это да! И этим греешь сердце. Ввалится ночью в Budda - Bar, в его цветные пагоды и окунуться до утра в калейдоскоп чиллаутов! Проснуться дома... И понять, что все вокруг по-старому. Пусть даже рядом будет спать толстушка ренуарова. И в ванной показав язык небритой хмурой личности, зажарить с нею на двоих обычную яичницу. Отгоревав - повеселеть. Париж ведь не обидится. Я жил бы там. Но умереть - хочу под небом Питера. |