(Из цикла "Последние скифы (арабо-тюркский диван)").
У остывшей свечи завершившихся битв
повторял я скупые молитвы.
Мой последний товарищ был в землю зарыт
и дела его были забыты.
Детям трудно понять, старикам – не дано,
нашей жизни огни-катастрофы…
Но я снова рвусь в бой всё равно!
Всё равно
я окончу нервозные строфы.
Пред кострами заката рассеялся дым
в тишине голубого простора…
И опять осознав, что остался один,
отправляюсь в сражение скоро.
В нашем тихом краю не слыхать соловья
у вчерашних и новых погостов,
только ночью брожу опечаленный я,
и поверьте, мне это не просто.
Вот падёт только тень – я уже начеку,
и касаются пальцы кинжала,
лишь единую мысль в голове берегу:
месть за друга звездою мне стала!
Повторю я опять кучку слаженных фраз,
посмотрев на враждебное войско,
и погибну в бою, но исполнив наказ,
как велели, а может по-свойски.
У остывшей свечи завершившихся битв
повторяя скупые молитвы,
сохраняю в душе то, как друг был убит,
ведь дела его мной не забыты!
Главная 
-
