и после ощутить в цветениях весенних 

        надежды эликсир, чтоб радоваться жить.

Смыкая клеть ресниц, вдохнуть иную свежесть,

подумав о былом, поёжиться кряхтя,

и вскоре осознав новейшей жизни прелесть,

смеяться без причин, как малое дитя.  

       Наверно далеко за синью горизонта 

       живут мои мечты, которым триста лет,

       а я до сей поры вне стоящих резонов

       сижу себе в глуши, как старенький поэт. 

Я много осознал и многое изведал, 

наверно потому в глазах моих тоска 

по призрачным краям, где лишь зефиры веют  

и тянется, как век, журчащая река.

       Где в ясной тишине полуденного луга

       и нежной полумгле кочующей зари 

       я встречу поцелуй изысканной подруги,

       чьё сердце я смогу признаньем покорить.

Мне хочется бежать навстречу новым граням,

где теплятся угли голубокрылых нег,

и каждый огонёк блестит осколком Рая,

и стаи облаков белы, как чистый снег.

         И лёгкость нежных дев, одних, полураздетых,
         ласкает грустный взгляд, пугливый на ветру,
         толкающем назад умчавшиеся лето,
         как маленький вагон, весною поутру.

 Мне хочется сказать об этом очень много,

 освободив огонь пылающей крови,  

 ведь я не обошёл на свете все дороги!

 Ещё не осознал вкус истинной любви!

         В краях, где только тишь без шторма или вьюги

         хочу я отдохнуть от прежней суеты,

         мне хочется найти там искреннего друга,

         что сможет быстро сжечь минувших дней мосты.

 Душа меня зовёт в места, где нет измены,

 там лесть и пышность фраз приобретают явь,

 и напрочь нет разлук, слёз, раболепных сцен, и   

 где я смогу творить, иной свободе вняв.

        И с дрожью совладав у врат иного рая

        я выбегу на свет невидимой звезды,

        что в толщах мощной тьмы безвестно догорая,

        надеется на миг. Жаль, вечность – не цветы! 

 Для призрачности нет действительной причины,

 а суть её для всех покажется простой,

 когда святая мысль с возможностью – едины,

 и разум, как кристалл, блистает чистотой!