Пав миг назад, скрипел дорожный снег.

Один. Спешу, лишённый удивленья.

Дом и мечты терялись в западне

Редчайших чувств и нового движенья,

А жизнь – оно. Но близок в ней финал -

Жаль, этот факт  для смертных–не утеха.

Аллея – сон, не знающий начал,

Небесный свод над ней  белее снега,

И каждый час – навеянная мысль:

Ель и березка, статуи и люди.

Нам говорят:

                             «Пади!» -

                                       мы мчимся ввысь,

А крикнут:

                             «Марш!» -

                                       назло замрём, по сути.

Пой о судьбе скитальца, Орион,

Оставшись  жить по милости дельфина!

Друзья – в беде опасных пенных волн,

Ропщи на жизнь, на смерть, ведь всё – едино!

А каждый шторм пусть бесится, шумя:

Жестокий век поэтам не преграда!  

Аллея – сон, запутавший меня:

Ночь, гибнет челн, стихийная  досада!

И путь, увы, - в кругу земного ада,

Единство лишь - ваш выход к блеску дня!

___________________

* В шестидесятых годах прошлого столетия Белла Ахадовна Ахмадулина написала своё знаменитое стихотвоерние "Подражание"...

насущный день так подходил для пенья,
и четверо, достойных удивленья,
гребцов со мною плыли на челне.

На ненаглядность этих четверых
всё бы глядела до скончанья взгляда,
и ни о чем заботиться не надо:
душа вздохнет - и слово сотворит.

Нас пощадили небо и вода,
и, уцелев меж бездною и бездной,
для совершенья распри бесполезной
поплыли мы, не ведая - куда.

В молчании достигли мы земли,
до времени сохранные от смерти.
Но что-нибудь да умерло на свете,
когда на берег мы поврозь сошли.

Твои гребцы погибли, Арион.
Мои спаслись от этой лютой доли.
Но лоб склоню - и опалит ладони
сиротства высочайший ореол.

Всех вместе жаль, а на меня одну -
пускай падут и буря, и лавина.
Я дивным пеньем не прельщу дельфина
и для спасенья уст не разомкну.

Зачем? Без них - ненадобно меня.
И проку нет в упреках и обмолвках.
Жаль - челн погиб, и лишь в его обломках
нерасторжимы наши имена.

Оно создавалось как
подражание на известное с детства каждому произведение  Александра Сергеевича Пушкина «Орион»...

Нас было много на челне;

Иные парус напрягали,

Другие дружно упирали

В глубь мощны веслы. В тишине

На руль склонись, наш кормщик умный

В молчанье правил грузный челн;

А я - беспечной веры полн,-

Пловцам я пел... Вдруг лоно волн

Измял с налету вихорь шумный...

Погиб и кормщик и пловец! -

Лишь я, таинственный певец,

На берег выброшен грозою,

Я гимны прежние пою

И ризу влажную мою

Сушу на солнце под скалою.

Я же, значительно отставая по мере своего сегодняшнего таланта и опыта как от одного классика, так и от другого, решил создать нечто подобное, но без каких-либо мыслей о "состязании". Это мой первый серьёзный акростих.