Посиневших от морозов небес,
Что с восходом каждым много ясней
(Подчиняясь костромской ворожбе,
Из-под облачных, пушистых бровей)

Озирает тыл бежавшей зимы,
Позабывшей свой обоз, вместе с ним
Нас, обласканных февральской чумой,
Зимним воздухом хрустально-сухим,

Замурованных под крыши «махин»
С полутёплыми регистрами труб,
В дебри гриппа и безмолвных ангин,
В летаргические сны и хандру…

Но весна теперь добудет своё,
Шуганёт хлыстом стада облаков,
А они, по крышам цокнув дождём,
Подготовят васильковый альков,

Той, которая стократно милей
Всех смертей под гнетом тягостных дней,
Той, которая чистейший елей
Льёт на души уходящих людей,

Доживающих конец декабря,
Счёт ведущих наихудшим часам.
Им под утро, беспредельно любя,
Эвтаназию подарит весна.