Fred A. Baughman Jr., MD with Craig Hovey
«The ADHD Fraud—How Psychiatry Makes “Patients” of Normal
Children»
«Мошенничество СДВГ: как психиатрия создает пациентов из нормальных детей»
Глава вторая
ОХОТА НА ОБЕЗЬЯН
Мы идем по пути великого прогресса, но мы идем не в том направлении. – Огден Нэш
Весной 2001 года миллионы жителей индийского города Нью-Дели и близлежащих районов были охвачены паникой. Чего они боялись? Причиной их страха было хищное чудовище, получеловек-полуобезьяна, которого так и прозвали - «Человек-обезьяна». Это было нечто столь ужасное, что полицию просто завалили жалобами. Жители сообщали, что это существо терроризирует их по ночам, и нападает на них, пуская в ход свои железные когти. В газетах печатали фотографии людей, демонстрирующих раны, полученные якобы от этого чудовища. Ходило мнение, что человек-обезьяна обладает невероятной силой; некоторые люди даже полагали, что это очень мощный робот, управляемый с помощью дистанционного пульта, или, возможно, даже космический пришелец, посланный сюда, чтобы разнести в пух и прах любого, что по несчастью окажется на его пути.
Двое мужчин, пытаясь скрыться от человека-обезьяны, вскарабкались на крыши зданий и прыгнули вниз, разбившись насмерть. Однажды ночью беременная женщина, которая спала на балконе своей квартиры, проснулась от криков соседа «Обезьяна здесь!». В попытке укрыться от него, она побежала по лестнице, упала, скатившись вниз на целый пролет, и умерла. Но не у всех получалось спастись бегством; одна женщина просто упала в обморок при виде, как ей показалось, человека-обезьяны на своем балконе. К счастью, когда она очнулась, его уже не было, а она никак не пострадала. Многие родители отправляли своих детей пожить у родственников или друзей в безопасном месте, пока это наводящее дикий ужас существо не будет поймано. Некоторые отказывались выходить на работу и сидели дома. Какой должна быть работа, чтобы ради нее стоило рисковать жизнью?
В самый разгар паники 3000 офицеров полиции были задействованы, чтобы найти и схватить чудовище. К тому времени в полицию поступили уже сотни жалоб от людей, видевших чудовище или заявлявших, что оно ударило или расцарапало их своими когтями. Группы добровольцев патрулировали улицы по ночам, стреляя из ружей в воздух и тем самым нагнетая еще больший страх. И хотя никто их них не нашел человека-обезьяну, они напали на нескольких человек, которых ошибочно приняли за чудовище, в том числе на индусского мистика, человека ростом в 4 фута (120 см), который исполнял свои ритуалы в лесу.
Газеты и телевидение следили за ситуацией и постоянно передавали сообщения о нападениях человека-обезьяны, усиливая тем самым панику и без того напуганных людей; они продолжали освещать эту тему, показывая тех, кто якобы стал жертвой насилия со стороны человека-обезьяны. Несмотря на то, что в дополнение ко всему прочему за поимку этого чудовища была назначена награда в 50 тыс. рупий ($1067), его так и не поймали, ни отряды добровольцев, ни официальные органы правопорядка. Спустя пару месяцев после первых сообщений о появлении этого чудовища полиция Индии пришла к выводу, что никакого человека-обезьяны не существует и что распространившаяся паника была вызвана массовой истерией.
ОХОТА НА ОБЕЗЬЯН
Это легко - рассматривать случай с паникой, посеянной вокруг человека-обезьяны, как просто пример того, как страх парализует умы невежественных людей, и близко не обладающих той мудростью и ясностью суждения, свойственных нам, жителям Соединенных Штатов. Легко при этом тупо подхватывать чужие нерациональные взгляды и распространять их среди остального населения, подливая масло в огонь. Но это также и совершенно неправильно. Ведь мы попались на свою собственную удочку, мы клюнули на преподнесенную нам ложь, которая живет с нами уже много лет, и с каждым днем она крепнет, поскольку ее поддерживают специалисты по здравоохранению и образованию, СМИ, фармацевтические и страховые компании, а также запуганные родители. По сравнению с таким положением дел паника, вызванная человеком-обезьяной, – это лишь быстро заглушенный разумом отголосок настоящего страха. Если бы только мы действительно были так разумны.
Представьте себе страну, где шесть миллионов детей кормят сильнодействующими препаратами, чтобы сдерживать нежелательное поведение, такое так, ерзание, мечтательность, дурачество в классе, недостаточную сосредоточенность внимания, неспособность быстро завершить выполняемую работу, недостаточно хороший контроль своих порывов или недостаточно хорошая способность к самоограничению. Представьте себе страну, где обучающие детей учителя составляют передовой отряд, задача которого – выявлять «обезьян», нуждающихся в химической коррекции, а школьные работники, психологи, консультанты и администрация выступают в роли силы поддержки, которая помогает расширить захваченную территорию. Представьте себе такое место, где врачи становятся функционерами и послушно подвергают «обезьян» шоку с помощью препаратов, чтобы утихомирить их.
КРУПНОЕ НАДУВАТЕЛЬСТВО
Ну, а как насчет родителей? Почему они позволяют, чтобы их детей подвергали такой массированной атаке? Для некоторых родителей препараты – это хорошая альтернатива, которая освобождает их от необходимости прилагать усилия стать компетентными родителями и обеспечить ребенка всем необходимым. Тем не менее, в большинстве своем родители желают своим детям всего самого лучшего, они просто не осознают, насколько им заморочили голову.
Родителям говорят, что их ребенок стал жертвой невидимой силы, которая заставляет его вести себя неадекватно. И с этим нужно срочно что-то сделать, иначе его ждет жизнь, полная неудач, разочарований, нереализованных возможностей, а то и того хуже. Затем, как следует напугав родителей, им сообщают «хорошую новость»: что существуют безопасные, оказывающие мягкое воздействие вещества, которые могут укротить зверя, пожирающего мозг их ребенка. Родителям очень ясно дают понять, что не посадить их ребенка в этот спасательный плот – это все равно, что пустить его по течению в опасных водах. Ну какая мать или отец смогут после этого беззаботно отнестись к жизни своего ребенка?
Если родители сопротивляются, то их всеми силами уговаривают попытаться спасти своего ребенка; неужели они не дадут ему хотя бы один шанс? Если волшебный эликсир сработает, значит у нас есть доказательство того, что ребенок действительно был болен. Если он не сработает, ну и ладно, ведь что плохого в том, чтобы попытаться спасти чью-то жизнь? Конечно, когда ребенку для пробы дают волшебный эликсир, от тех, кто его продает и распространяет, поступают восторженные отзывы; они говорят, что эта сыворотка сделала ребенка намного более счастливым, и благодаря ей он не превратится в никчемную обезьяну. Теперь он вписывается в социальные рамки, и его будущее выглядит гораздо более перспективным. Слава богу, охотники на обезьян вмешались вовремя.
О чем родителям не говорят, так это о том, что запустив процесс превращения ребенка в обезьяну, его будет трудно остановить, поскольку это будет воспринято с большим неодобрением. И если пряник больше не действует, в ход будет пущен кнут. Майкл и Джил Кэрроллы усвоили этот урок на горьком опыте, когда им стали угрожать лишением родительских прав. Когда их пятилетний сын Кайл пошел в садик, он был энергичным, любознательным, жизнерадостным ребенком, который иногда вел себя глупо. Его воспитательница, беспокоясь о том, что он не сможет сидеть спокойно за партой в первом классе, порекомендовала проверить его на СДВГ. Родители Кайла последовали этой рекомендации, и вскоре Кайлу начали давать Риталин. Первые несколько месяцев обучения в первом классе прошли нормально, но весной ситуация стала ухудшаться.
Кайла стала мучить бессонница. Возвращаясь домой из школы, он чувствовал себя совершенно измотанным. У него пропал аппетит, он начал жаловаться на боли в ногах. В интервью журналу «Redbook» в октябре 2001 года отец Кайла сказал: «Самое ужасное во всем этом было наблюдать, как меняется его личность. Это было видно по его глазам. Они стали совершенно пустыми». В конце года он получил плохие оценки. Это была последняя капля, после чего родители решили больше не давать ему Риталин. Летом он ходил на дополнительные занятия для отстающих детей, и в дальнейшем у него не было никаких трудностей. «Он снова стал нормальным, он делал то, что делают обычные дети, и больше не выглядел таким вялым» – вспоминает его отец.
Когда Кайл пошел во второй класс, Майкл и Джил решили попробовать не давать ему Риталин. На следующий день им позвонила школьная медсестра и поинтересовалась, почему они не дают ему препарат. Майкл подробно рассказал ей о проблемах, возникших у сына в результате приема Риталина, и объяснил, почему они перестали его давать. Вскоре после этого разговора школьные работники обратились в окружной департамент социального обеспечения г. Олбани и заявили, что решение родителей прекратить давать мальчику Риталин ставит под угрозу его способность нормально заниматься в школе. Социальный работник школы пришла домой к Кэрроллам и сообщила, что если они не будут давать Кайлу Риталин, их обвинят в пренебрежении здоровьем ребенка. В той же статье, опубликованной в журнале «Redbook», Майкл Кэрролл говорит: «Я боялся, что буду лишен родительских прав на моего сына и, возможно, на других детей тоже».
В октябре школьный консультант и школьный психолог заявили Кэрроллам, что не давать мальчику Риталин – это все равно, что не давать инсулин больному диабетом. На каждой странице его индивидуальной программы обучения стояла фраза «Медикаментозное лечение важно для успешного обучения». В конце концов родители не выдержали возрастающего давления и возобновили лечение. Оно продолжалось вплоть до следующего года, когда их педиатр согласился прекратить лечение, поскольку от родителей постоянно поступали тревожные сообщения о том, что Риталин пагубно влияет на состояние их ребенка.
Правы ли школы, утверждая, что такие препараты как Риталин необходимы для успешного обучения? Нет. В 1993 году профессор педиатрии Джеймс Свенсон в обзоре результатов проведенных исследований заявил, что Риталин не приводит к улучшению способности обучаться на сколько-нибудь продолжительный срок. Но это не все. Вот что сказал тот же доктор Свенсон 7 марта 1998 года на встрече Американского общества подростковой психиатрии, когда ему задали вопрос о правомерности диагноза СДВГ: «Я бы предпочел иметь объективные причины постановки данного диагноза (СДВГ). На данный момент психиатрический диагноз имеет исключительно субъективный характер… Нам хотелось бы видеть биологические анализы, давняя мечта психиатрии».
Что касается таких детей как Кайл, которые стали объектом нападок со стороны школ и которых заклеймили как обезьян в припадке одержимой страсти к диагнозам и химическим средствам контроля, то мы видим, что их интересами и здоровьем жертвуют исключительно ради того, чтобы сделать их более управляемыми в школе. Как сказала Джил Кэрролл в статье, опубликованной февральским изданием журнала «Reason» в 2001 году: «Риталин решил проблему для школы, но побочные эффекты были слишком явными».
В поведении детей нет ничего столь чудовищного, что оправдывало бы необходимость отдавать миллионы приказов «Найти и обезвредить», как это делалось в последнее время с использованием СДВГ в качестве законного прикрытия. Школы всегда смотрят на ситуацию с точки зрения того, в какой степени плохое поведение нескольких учеников в классе нарушает работу класса, при каком соотношении между учащимися и учителями возникает необходимость успокаивать непослушное меньшинство. Тем не менее, хвататься за медицинские препараты только потому, что они, как считается, облегчают контроль над классом, – это не выход.
Но что действительно шокирует, так это тот факт, что взрослые готовы предпринять такую массированную атаку на самих детей. Диана МакГиннесс, психолог и автор книги «Когда дети не учатся», которая сделала собственные выводы, изучив соответствующие исследовательские материалы, сказала: «Тщательное исследование этого вопроса показывает, что с методологической точки зрения синдрома дефицита внимания и гиперактивности просто не существует. Мы придумали заболевание, нашли для него медицинское решение, и теперь должны отказаться от него. Вопрос в том, как мы собираемся уничтожить монстра, которого сами породили».
В Индии паника вокруг человека-обезьяны прекратилась, когда людям показали, что это выдумка. Здесь в Соединенных Штатах отсутствие каких-либо доказательств существования СДВГ – нашего человека-обезьяны – только добавляет решимости тем, кто верует в его существование, в их попытках найти «доказательства» или хотя бы то, что можно приукрасить и представить в качестве доказательств.
Когда в Индии появился этот наводящий страх человек-обезьяна, люди не считали его «одним их своих». Это была некая потусторонняя сила, с которой нужно было сражаться, чтобы защитить детей, – побуждение, достойное восхищения, пусть даже самого фантома и не существовало в действительности. Здесь в Соединенных Штатах нас обманом заставили поверить, будто в наших детях живет некая злая сила, «человек-обезьяна», которая проявляется в виде синдрома дефицита внимания и гиперактивности, и мы должны охотиться на детей, зараженных этим чудовищем. Но если мы посмотрим на тот трюк с человеком-обезьяной в Индии и на этот трюк с СДВГ в Америке, то мы увидим, что в них имеется нечто общее. Ни того, ни другого никто и никогда не видел.
В Индии были совершены нападения на нескольких человек, которых ошибочно приняли за человека-обезьяну. Но после того, как вся паника закончилась, мы можем совершенно разумно предположить, что нападения на людей тоже прекратились. Здесь же, в Америке, на детей навешивают ярлыки, которые могут заклеймить их позором и искалечить на всю жизнь. Им говорят, что любые конфликты, которые возникают у них с авторитетными взрослыми, свидетельствуют о том, что их мозг «дает осечку», – все равно что заметить какую-нибудь царапину или дырку на стене и сказать, что это доказывает существование человека-обезьяны, – а затем их заставляют принимать мощные, вызывающие зависимость препараты, которые могут нанести непоправимый вред их здоровью. Но что еще хуже, этих детей приучают продолжать наносить себе вред, убеждая их в том, что у них есть некий врожденный умственный недостаток и что они, возможно, никогда не смогут быть «правы». И дело не только в том, что взрослые стали считать их обезьянами, все дело в том, что теперь их самих учат думать о себе как об обезьянах.
Как страх, охвативший Индию, так и страх, охвативший США, поначалу действительно имели под собой некоторые основания, пока все это в конце концов не зашло слишком далеко. В Нью-Дели с давних пор существовала проблема с обезьянами, которые захаживали в город и порой нападали на людей, так что эта история с появлением некой могущественной обезьяны, совершающей нападения на жителей, не казалось такой уж невероятной. Аналогичная ситуация с детьми. Они всегда вели себя так, что это доставляло неудобства взрослым, особенно в школах, где предъявляемые требования очень часто бьют по интересам их формирующейся личности.
ШОК ДЛЯ СИСТЕМЫ
Авторы этой книги впервые узнали о распространяющейся чуме под названием СДВГ, когда их детям попытались поставить такой диагноз. И хотя эти два случая отделены друг от друга большим промежутком времени, почти в 30 лет (сыну Фрэда попытались поставить диагноз в 1971 году, а сыну Крэйга – в 2000-м), они очень похожи, если рассматривать, какие усилия прилагали школы, чтобы превратить нормальных мальчиков в «обезьян».
КОШМАРЫ НЕВРОПАТОЛОГА
Самым знаменательным днем моей жизни, когда меня переполняла невероятная гордость (рассказывает Фрэд Боман), был день моего зачисления в медицинский колледж в Нью-Йорке. После его завершения я начал специализироваться в неврологии и занимался ею в Гранд-Рапидс, штат Мичиган, а потом в Сан-Диего, штат Калифорния. Помимо того, что я занимался частной практикой в сфере взрослой и детской неврологии, я также принимал активное участие в исследованиях и открыл несколько неврологических и генетических заболеваний.
В 60-х и 70-х годах меня обеспокоило растущее количество психических расстройств и учебных расстройств, которыми, судя по тем диагнозам, которые им ставили, страдали дети. Существование какого-либо из этих расстройств не было подтверждено реальными доказательствами или должным образом проведенными исследованиями. Тем не менее, их называли настоящими заболеваниями того же порядка, что и физические заболевания, с которыми мне приходилось сталкиваться изо дня в день.
Эта проблема встала перед нами наиболее остро в 1971 году, когда учитель и школьный директор заявили, что наш семилетний сын Дуэйн страдает «синдромом гиперактивного ребенка», – ярлык, который был предшественником того, что нам сегодня известно как «синдром дефицита внимания и гиперактивности», – и что его необходимо лечить Риталином. Дуэйн ответил на это прямо: «Я не псих, и эта штука мне не нужна». Если псих не он, то кто же? Дуэйн был просто бодрым и энергичным ребенком, который не вписывался в школьные рамки, за что и был заклеймен школой в качестве больного неврологическим заболеванием, существование которого не было доказано.
И я, и моя жена Анетта – любящая мать и практичная женщина, отрицавшая все, что пытались приписать нашему сыну в школе, – знали, что с Дуэйном все в порядке. Одна замечательная учительница 2-ого класса предложила нам на следующий год отдать Дуэйна в ее класс. Она сумела направить его энергию в нужное русло, и у нее получалось обучать его. После этого мы больше не слышали, чтобы кто-то говорил, будто Дуэйн страдает каким-либо заболеванием или нуждается в медикаментозном лечении. Сегодня он имеет собственный бизнес, и дела у него, я бы сказал, идут просто замечательно, но ни психиатрия, ни Риталин никоим образом не способствовали этому. Энергичность, напористость и сообразительность, проявленные им в детстве, очень хорошо послужили ему в той сфере деятельности, где эти качества высоко ценятся и хорошо вознаграждаются. Как ни прискорбно, но очень многих детей, подобных Дуэйну, сегодня относят к категории неполноценных, ведь ими не так-то просто управлять и они не настолько податливы, чтобы легко вписаться в созданную взрослыми систему образования. И как следствие, им ставят диагнозы и пичкают их наркотиками. Но только сейчас у нас начинает появляется смутное понимание того, что мы потеряли в результате всего этого – мы как общество в целом и сами дети, ставшие жертвой ложных диагнозов.
Если бы заболевание, которым по словам школьных работников страдал Дуэйн, было настоящим, то никакие усилия преподавателя не излечили бы его. Мы не можем вылечить перелом ноги с помощью хорошей методики преподавания, - в данном случае требуется действительное медицинское вмешательство. Тот факт, что для «излечения» Дуэйна не потребовалось никакого медицинского вмешательства, свидетельствует о том, что с ним с все было в порядке самого начала.
В те давние времена, когда школьные работники пытались поставить нашему сыну диагноз и назначить прием препаратов, в Америке насчитывалось «всего» 150-200 тыс. детей, страдающих от более ранних версий СДВГ. В 70-х эта цифра неуклонно росла, в 80-х она росла еще большими темпами, а в 90-х достигла своего апогея.
В начале 80-х школьные работники и семейные врачи стали направлять ко мне все больше и больше детей для того, чтобы я подтвердил поставленный им диагноз синдрома дефицита внимания (СДВ), как он тогда назывался. Я изучил медицинскую литературу по этому заболеванию и не нашел никаких доказательств тому, что это настоящее заболевание. Более того, дети, которых ко мне направляли школьные работники, будучи уверенными в том, что у этих детей имеются какие-то отклонения, связанные с работой мозга, были совершенно нормальными детьми; я не мог обнаружить, что с ними не так. Я внимательно обследовал ребенка, приходил к выводу, что с ним все в полном порядке, и представьте каково было мое потрясение, когда со мной связывались школьные работники и требовали, чтобы я поставил ребенку диагноз СДВ и назначил ему Риталин, а если я этого не сделаю, то они проследят, чтобы родители нашли для своей семьи другого врача, который это сделает.
Я не поддался этому натиску. Как вообще могут люди, не сведущие в медицине, плевать на мое мнение (в конце концов, кто здесь невропатолог)? Как может учитель, школьный психолог, директор, социальный работник или консультант говорить мне, врачу, специализирующемуся в области человеческого мозга, что тот или иной ребенок страдает заболеванием мозга, в особенности, если нет никаких доказательств того, что это заболевание существует? Я делал все возможное, чтобы уберечь детей, находившихся под моим наблюдением, от подобных диагнозов и от опасных препаратов, которые совершенно не нужны детскому организму и детскому мозгу, но не в моих силах было в одиночку остановить эту массовую одержимость идеей наклеивать на детей ярлык «СДВГ» и пичкать их препаратами, чтобы сделать более податливыми. На каждого нормального ребенка, которого мне удалось уберечь от этой мошеннической диагностики и препаратов, приходятся тысячи детей, которые попали в руки других врачей.
В 90-х я с ужасом наблюдал за тем, как эта массовая одержимость превращалась в настоящую чуму, расползавшуюся по стране и по всему миру. В 1987 году, когда в обращение начал входить этот современный термин «СДВГ», в стране насчитывалось 500 тыс. детей, употреблявших стимуляторы в качестве лечения. К 1990 году их число увеличилось до миллиона, а к концу десятилетия число детей с диагнозом СДВГ достигло 6-ти миллионов. Однако доказательств тому, что это – реальное заболевание, по-прежнему не существовало, также как и не существовало никакого объективного метода установить наличие у ребенка данного заболевания, что противоречило всем моим знаниям и опыту в области медицины и научной деятельности. Дело было не только в этом, но и в том, что детям навязывали препараты, которые, как уже было давно известно и подтверждено документально, являются опасными для здоровья веществами, имеющими большое количество неблагоприятных побочных эффектов, вызывающими зависимость и даже приводящими к смертельному исходу.
Все стимуляторы, назначаемые при СДВГ, относятся к списку II согласно классификации Агентства по контролю наркотиков (Drug Enforcement Agency, DEA). В этот список внесены самые опасные и вызывающие наибольшую зависимость наркотики, которые только можно назначать людям легально [в США – прим. ред.]. Как упоминалось выше, Риталин – наиболее известный и наиболее популярный в прошлом препарат от СДВГ – по своим свойствам очень похож на амфетамины и кокаин. В 90-х годах появился еще один препарат от СДВГ, который к 2000 году превзошел Риталин по своей популярности. Это Аддералл, представляющий собой смесь солей амфетаминов. Это не было каким-то новым препаратом, специально разработанным для детей. Он существовал уже многие годы. Раньше его называли Обетрол и выписывали в основном женщинам, желающим сбросить лишний вес. В 1981 году его сняли с продажи, поскольку очень многие женщины пристрастились к нему, что и не удивительно, если принять во внимание многочисленные документальные свидетельства пагубного влияния амфетаминов на организм. Несколько лет назад я прочитал, что один из наиболее известных исследователей, занимавшихся СДВГ, Питер С. Дженсен из Колумбийского университета в Нью-Йорке, отказался лечить своего ребенка, которому поставили диагноз СДВГ, Риталином и Аддераллом. Я полагаю, что Дженсен поступил так потому, что ему гораздо больше известно об опасностях, связанных с употреблением этих веществ, чем многим другим родителям. Тем не менее, это не помешало ему выступать за то, чтобы упрямые родители по решению суда были обязаны лечить своих детей этими препаратами.
Меня, как и других порядочных врачей в нашей стране, повергло в ужас то, что эти люди просто взяли Обетрол, сменили упаковку, дали ему новое название, и после интенсивной и успешной рекламной кампании, на которую было потрачено много денег, тысячи врачей выбрали этот препарат как лучшее средство для назначения детям, несмотря на все то, что было о нем известно. Меня не только шокировало отсутствие всякой этики в деятельности фармацевтических компаний, прилагавших огромные усилия, чтобы посадить детей на препарат, который, как уже было точно установлено, представляет большую опасность. Я был также поражен тем, что так много моих коллег-врачей либо не знали об опасности Аддералла и других подобных ему препаратов, либо совершенно не беспокоились по этому поводу. В 1996 году представитель DEA Джин Хэйслип обратился к этой проблеме в своей заключительной речи на конференции по стимуляторам, применяемым при лечении СДВГ. В приведенной ниже цитате речь идет в частности о Риталине, но все сказанное относится также к Аддераллу и прочим стимуляторам, назначаемым детям от СДВГ.
«Родителям нужно понять, что мы говорим об очень мощных, вызывающих зависимость веществах, которые легко передозировать… К сожалению, в большей части литературы и рекламной продукции, выпускаемой в последнее время, совершенно не принимается во внимание либо преуменьшается воздействие метилфенидата и Риталина на организм и их способность вызывать зависимость. Это, похоже, сбило с толку многих врачей, и они начали назначать этот препарат в качестве быстрого способа справиться с проблемами обучения и поведения».
В самом деле, препараты от СДВГ – это быстрый способ решить все проблемы, поскольку большинство детей, вскоре после первого приема такого препарата, становятся тихими, сосредоточенными, податливыми. [3] В период между 1990 и 1996 годами, количество случаев назначения детям Риталина возросло в 5 раз; количество случаев назначения амфетаминов (таких, как Декседрин и Аддералл) для лечения СДВГ возросло в 4 раза; по приблизительной оценке, 7-10% мальчиков-школьников принимали подобные препараты, и количество девочек с таким диагнозом тоже росло. В некоторых областях доля детей, которым ставили диагноз СДВГ и назначали препараты, достигал 15-20 процентов. К моему великому сожалению, фармацевтические компании собирали огромные доходы из продажи этих препаратов: их годовая прибыль доходила до 500 миллионов долларов. Со стремительным ростом прибыли от продажи препаратов также стремительно росло количество пострадавших от них людей и количество смертей, вызванных ими. Согласно поступающим сообщениям, количество детей в возрасте от 10 до 14 лет, пострадавших от одного только Риталина, увеличилось в 10 раз. По словам Джина Хэйслипа, «это столько же или даже больше, чем количество детей того же возраста, пострадавших от кокаина».
Как врача и любящего отца меня серьезно обеспокоил резкий рост числа детей с диагнозом СДВГ. Все, что ребенку нужно было сделать, чтобы получить диагноз СДВГ, – это, находясь в поле зрения учителя, содеять какой-нибудь грех, например, начать ерзать, сказать что-то невпопад, встать со стула, играть слишком громко, не до конца выполнить задание или сделать что угодно еще, что может вызвать раздражение учителя. И я был свидетелем того, как само детство стало считаться заболеванием (см. главу 5, где приводится анализ критериев, используемых при диагностике).
«Эксперты» по СДВГ появились в 80-е и 90-е годы. Они зарабатывали себе на жизнь, продвигая идею о том, что детей, досаждающих взрослым, необходимо лечить. Оперируя якобы научными терминами, но при этом не имея никаких научных свидетельств, которыми они могли бы подкрепить свои слова, они пытались доказать правомерность массового лечения непокорных детей наркотиками. Вероятно, одним из самых известных и опасных экспертов в этой области является Рассел Баркли. Вот что он сказал в 1991 году: «Хотя такие распространенные симптомы, как невнимательность, чрезмерная активность и плохой самоконтроль, считаются первостепенными симптомами, проявляемыми гиперактивными детьми, мой личный опыт работы с такими детьми показывает, что одной из первостепенных проблем является также непослушание». И далее он говорит: «…в действительности с этими детьми что-то “не так”». Но что делали и продолжают делать такие люди, как Баркли? Они выдвигают, как может показаться, обоснованные доводы, чтобы превратить нормальное детское поведение в болезнь и оправдать принудительное лечение детей опасными препаратами. Другими словами, я стал свидетелем рождения нового поколения медиков, которые пропагандировали издевательство над детьми под видом «лечения».
Такие люди, как Баркли, во всем мире пытаются навязать учителям, психологам, врачам и родителям идею о том, что проблема сводится исключительно к нарушениям мозговой деятельности ребенка, при этом они почти не уделяют никакого внимания таким факторам, как возникающие в семье негативные ситуации, неспособность ребенка удовлетворить запросам школы, да и сама человеческуая природа, которая заставляет ребенка конфликтовать со взрослыми. Чем больше слушаешь таких людей, тем больше и больше приходишь к выводу, что непослушание – это главная проблема, которую они пытаются устранить. И это также тот камень преткновения, о который разбиваются все их диагнозы: непослушание – это не физическое заболевание.
Как невропатолог, повидавший тысячи детей за свою 35-летнюю карьеру, я знал, насколько дети могут отличаться друг от друга манерой обучения, уровнем способностей, скоростью развития, темпераментом, личностными качествами и многими другими особенностями – это относится как к детям, которые развиваются быстро, так и к детям, которые развиваются медленно. По мере того как ребенок растет и, надо надеяться, при поддержке родителей, учится контролировать себя и самостоятельно управлять своими действиями, находя наилучшие методы взаимодействия с окружением, он приобретает уникальный набор личностных качеств. Кроме того, я з
Источник: http://adhd-fraud-russia.blogspot.com/
-
