Все нормальные люди и отпуск проводят по-людски. Но Александр Сергеевич Парнасов не был нормальным человеком. Нет, не думайте, что я ставлю человеку диагноз. Ничего подобного. Да у меня и прав на такую непотребную дерзость нет. Я ведь не психиатр. Просто, говоря о ненормальности Парнасова, я имел в виду лишь то, что мой знакомый пишет стихи. Эк, батенька, скажут некоторые, да ведь таким грешком многие страдают. В древней Японии, к примеру, все дворяне обязаны были творить свои хоку и танку, или как они там называются. Так-то оно так, но ведь Парнасов, помимо своего столь широко распространённого увлечения, ещё желал быть и опубликованным. А это уже явная нескромность, возникшая, вероятно от того, что был наш неизвестный поэт тёзкой прославленного. Как бы там ни было, но отпуск наш герой проводил не в путешествиях по городам и весям, но в бесконечной беготне по многочисленным редакциям. Этакий ли, знаете, марафон начинал. И, поверьте, что наш амбициозный герой выносил из своего марафона не меньше впечатлений, чем некоторые от поездки по Европе. А сколько грамотных, образованнейших лиц он встречал за это время, пока столь настырно штурмовал местный Парнас. Или, может лучше сказать, литературный бомонд? А давайте попробуем пробежаться, или, лучше сказать, проехаться на трамвая, как он. И нам, наверняка, будет всё понятнее. А чтобы не задевать чуткие творческие натуры, которые в избытке обитают в наших редакциях, изменим на всякий случай названия редакций. Чуть-чуть, постаравшись всё же сохранить тот высокий дух вдохновения и страсти, который так и витает, так и витает в этих заваленных творениями заведениях.

Итак, начнём с редакции под названием «Под крышей». И упаси вас Бог подумать, что это некая мафиозная структура. Ничуть нет. Да и сама редакция, в противоположность названию газеты, располагается в подвале стандартной хрущёвки. Разумеется, нет там и в помине грубых молодцов с накаченными бицепсами или с развратными мордами, извиняюсь, лицами. Всё это, как правило, молодые люди, половина которых девушки самой приятной наружности, хотя и очень деловые, ибо вместе с парнями только тем и заняты, что усерднейшим образом изучают разложенные перед каждым листы исписанной или отпечатанной бумаги. Впрочем, нет, это не просто бумага, пусть даже и отпечатанная на принтере – это рукописи, которые, разумеется, не горят, потому как курить в любом таком офисе категорически запрещено и молодые люди вынуждены выходить в коридоры или на улицу. Хотя, если честно сказать, своей серьёзной напыщенности сотрудники не теряли даже в туалетах. Воспитание, всё же великая вещь. Вот поэтому-то наш Александр Сергеевич всегда, неизменно робел и терялся, попадая в такую насыщенную деловой активностью атмосферу. Наш стеснительный и не в меру скромный посетитель даже слова, как правило, не мог выговорить. Так и стоял столбом в дверях в роли незадачливого просителя, пока кто-либо из редакции не обращал на него внимания.

- Хотите дать объявление?

- Ээээ…

И пока Парнасов мялся, теребя в руках свою скромную картонную папочку, ему шустро начинали объяснять расценки на услуги редакции.

- Да у меня стихи, - наконец выдавливал поэт.

- Что?

В офисе наступала вмиг тишина, персонал как по команде отрывался от своих дел и пристально принимался изучать странного посетителя.

- Кому сейчас нужны стихи? – приходя в себя от изумления, восклицал наконец какой-нибудь бойкий молодой человек, так хорошо всё и вся знавший о ценах на полосы.

Александр Сергеевич, хотя и терялся постоянно от такого естественного вопроса, но тут же пытался сразу же перейти к примерам:

- Почему? Сейчас много выпускается поэзии, - робко и как бы оправдываясь, говорил Парнасов, - Шелли, Бальмонт…

Священные для Парнасова фамилии ласкали слух, он несколько успокаивался и готов был продолжать список, но его бесцеремонно прерывали:

- Дорогой, это всё французы. Вы нам что-нибудь русское, наше, для души.

- Шлягер у меня неплохой. Если на музыку положить, отлично получиться.

- О! Вот именно, если положить, да если кто-то споёт. А читать…

Умный, всезнающий редактор разводил руками. Парнасов же от таких комментариев скучнел, лицо его, не умеющее скрывать чувства, становилось расстроенным. Такие нюансы, естественно, не оставались незамеченными для тренированного ока редактора и он, не желая обижать посетителя, милостиво предлагал другой вариант творчества, при этом даже не удосужившись взглянуть на принесённый материал.

- А нет ли у вас анекдотов свеженьких, своего. Пусть хоть про Василь Ивановича, но, обязательно свеженьких.

Уловив явную растерянность в лице незадачливого поэта, участливо продолжал допытываться:

- Может, кроссворды сочинять можете?

При этом творческий процесс в редакции, прерванный при появлении нашего настырного автора, опять двигался полным ходом. Молодой человек, не упуская из виду посетителя, тем не менее, уже общался со своими товарищами по творчеству:

- Что у тебя Зина? О, Боже! Это же совсем просто. Пиши. Какой плод очищает кишечник, устраняет проблемы с пищеварением? Гениально, да?

- Ооо! – в полнейшем восторге восклицала восхищённая Зина. И тут же просила, - но ещё раз повторите, чтобы я успела записать.

Пятясь, наш незадачливый поэт конфузливо выходил, дабы не мешать творчеству.

- Подымитесь выше, там находятся «Амазонки Поволжья», - кричал вслед любезный молодой человек.

И дисциплинированный Александр Сергеевич покорно подымался на нужный этаж. И всё начиналось сначала. Парнасов, улыбаясь с любезной смущённостью, застывал в проёме редакции. Через некоторое, непродолжительное время, сотрудники, в данном случае дамы неопределённых лет, дружно, как по команде, вскидывали свои изящные головки и в упор, нет, не расстреливали, но внимательно, хоть и с большой долей равнодушия разглядывали незваного посетителя. А ведь данный тип посетителя всегда хуже татарина, это всем известно. Но наш автор, не замечая среди присутствующих мужчин, с робкой надеждой мямлил:

- А у меня тут про женщин стихи.

- Про женщин? – тут же следовал вопрос одной из амазонок. Все же остальные начинали многозначительно переглядываться между собой.

- Про женщин, - подтверждал Парнасов.

- Лучше бы про мужчин принесли, - с нескрываемым сарказмом восклицала одна из амазонок.

- Да, какие они все гады, сволочи и мерзавцы, - охотно подхватывал хор голосов.

Услышав столь нелестные отзывы о своём поле, Александр Сергеевич тут же испуганно начал ретироваться. Но его вовремя остановили, пресекая позорное бегство:

- Стой! А ну показывайте, что там у вас!

Затем последовало коллективное чтение с немедленным обсуждением:

- Что это такое? Вслушайтесь! Милая Ульяна любит комплимент. Сплошные «л». Это какая-то звукопись просто!

- Но аллитерация… - начинал мямлить Парнасов.

- А это что, - совершенно не слушая оправданий, включилась следующая амазонка, - Люблю с женой лежать я в ванне.

- Но ведь это же не гигиенично! – в праведном возмущении тут же вскричал дружно хор наших воинствующих амазонок, с негодованием испепеляя суровыми взглядами вконец оробевшего Парнасова.

 Что-либо возразить бедный автор не успел, ибо в яростную атаку устремилась третья дама:

- А вы сами-то ели когда-нибудь орешечки кешью? Нет? А что же вы про них тогда пишете? И потом, любезный, что это за слово такое «нету»? Такого слова в русском языке нет. Нету «нету».

Шутка показалась дамам столь удачной, что амазонки рассмеялись весьма слаженно, в унисон. А бедный Парнасов растерянно залепетал:

- Представь меня. – Ты шутишь. – Нету.

- Что вы тут бормочете?

Вопрос прозвучал сразу с четырёх кресел и потому, грозы в нём было в четыре раза больше, чем в одном.

- Это Евгений Онегин. Пушкина, - промямлил Парнасов, затравленно переводя взгляд с одной дамы на другую, а потом на следующую и ещё на следующую.

Разумеется, такое поведение было воспринято как вызывающее.

- Вот нахал! Можно подумать, что мы не знаем, кто написал Евгения Онегина.

Парнасов, услышав, что он является нахалом, вместо того, чтобы стушеваться, наоборот, несколько успокоился и даже попытался вызывающе огрызнуться:

- Потом, сударыни, можете обратиться к толковому словарю русского языка, и орфографическому.

- Нет, вы поглядите на него!

- Умник!

- Мужчина! Чего с него взять!

- Все они такие!

Походкой побитого пса Парнасов поплёлся восвояси.

И вот в таком настроении я и встретил своего друга Парнасова. Он много плакался. Я как мог утешал его. В конце концов я посоветовал ему купить компьютер и разместить свои вирши в интернете. Помню, он посмотрел на меня несколько диковато и удивлённо. Однако мой совет не пропал даром. Сейчас я захожу порой на его странички в интернете. Советую и вам не пропустить. Да и вообще интернет сделал чудо. Парнасов стал более смел и раскован, у него появилась масса друзей в необъятной сети и, когда я его встретил на днях, он просто выглядел счастливейшим человеком. Вот что значит иметь возможность заявить о себе во всеуслышание.