Снова ночь… Такая же длинная и загадочная, как и все ночи. Такая же, как все… Мальчик подошел к широкому окну, залитому лунным светом. Там, за прозрачной гранью стекла, был совсем другой мир. Мир полный необъяснимых тайн, манящий туда… Туда, выше маленьких, ярких звезд, туда, где все не так, как здесь.

  Пыльная комната со спертым воздухом была сумрачно пуста. Задняя стена, напротив окна, была абсолютно черной, тусклый свет не дотягивался до нее своими тонкими пальцами. Словно весь страх скопился там, под вуалью тьмы, дожидаясь своего часа, когда мальчика одолеет сон.

  «Слышишь, слышишь», - раздался тихий голос. Но, опомнившись, мальчик замолчал. Он был один в комнате. Ему всегда слышался звон. Звон ночного воздуха, ночного мира. В его больших голубых глазах отражался огромный круг спокойной, дремлющей луны. Худые пальцы вцепились в подоконник, словно он боялся взлететь. Хотел, но боялся…

  Рука потянулась к карману и достала аккуратно сложенный листок бумаги. Мальчик положил его рядом с потертым временем и руками сборником стихом М. Ю. Лермонтова. Все его естество говорило об одном, писать… Сердце кувыркалось в груди от одной мысли о стихах. Его дыхание было частым, он не шевелился, смотрел в даль. Свет не падал, а осторожно ложился на желтоватый лист. Буквы были неровными, хоть и автор старался. Мысли и чувства опережали его движения. Слова, вырвавшиеся из плена сознания, застывали на бумаге. Это был их единственный приют…

  Резко подул сильный, пронизывающий ветер. Окно распахнулось. Бумагу подняло вверх, намериваясь выкинуть на улицу. Пытаясь схватить листок, тело, неосторожно, почти все высунулось из окна.  Звук удара. Замолчал сверчок.  На асфальте лежал бездыханный мальчик. В его открытых больших голубых глазах застыла луна, залитая кровью. Рядом бесшумно опустился бумажный парашют. Никто уже не допишет эти строки…

При свете луны свободна душа.

А сердце скорбит, что приковано к телу.

Под музыку ночи, к звездам спеша,

Сорвалась душа и одна улетела.