Было раннее утро первого числа. Погода была подстать Его настроению: холодный рваный ветер скользил по улицам, заставляя ещё сонных горожан, стоящих на остановке, сбиваться в кучки, то и дело поворачиваясь спиной навстречу ненавистному ими автобусу, который каждое утро забирал эти обмороженные стаи и увозил в неизвестном направлении, оставляя после себя новые, ещё более обмороженные, и так до бесконечности. Мокрый снег ложился широкими снежинками на изрядно побитую мостовую, покрывая толстым слоем все трещинки, от чего мостовая с каждой минутой становилась приятнее и ровнее. Из тёмных переулков, ведущих во дворы, доносились громкие голоса и запах прогревающихся автомобилей. Город медленно просыпался, и, казалось, в каждом звуке, в каждом движении и запахе чувствовалось это неторопливое пробуждение – начало рабочей недели.

Он шёл, плотно закутавшись в пальто, то и дело поправляя высокий воротник, чтобы хоть как-то спастись от назойливого ветра. Испытав на себе все прелести весеннего утра, Он, наконец, открыл двери знакомого кафе. Войдя внутрь, отряхнувшись от снега, он занял своё привычное место за дальним столиком возле окна.

Этот столик не зря был Его любимым, ведь отсюда просматривалось буквально всё: внутри заведения было по-утреннему немноголюдно, отчего молоденькие официантки, давно расположились у кофеварки и, синхронно зевая, рассказывали друг дружке утренние истории, которые были настолько унылыми, что за всё время ни одна из девушек не улыбнулась. За ближайшим столиком сидел огромный пожилой мужчина с выдающимся носом и, похоже, торопясь куда-то, одну за другой очень жадно уплетал рисовые лепёшки, пережёвывая их с таким энтузиазмом, что кончик его длинного носа раз за разом описывал в воздухе различные геометрические фигуры, которые были настолько разнообразны, что уловить хоть какую-то последовательность не представлялось возможным. Когда же, наконец, глаза нашего героя устали следить за хмурым носатым господином, Он невольно отвёл их в сторону окна. В чисто вымытом стекле на фоне ещё сумеречной улицы прекрасно отражалось Его лицо, полное грусти и одиночества. Когда-то голубые, как небо, глаза, казалось, тускнели с каждой минутой, зрачки были окружены красными лучиками, которых каждое утро становилось всё больше. Бледная кожа была скрыта под трехдневной щетиной, которая плохо гармонировала с немного взъерошенными волосами. Надо сказать, увиденное в окне заставило Его призадуматься, одновременно на ум пришло огромное количество мыслей, начиная от постоянных в последнее время проблем с издателем и заканчивая проблемами в личной жизни, плюс ко всему вспомнились сонные официантки, мужчина с носом, голоса из подъездов… Всё это разом перемешалось, и на Его душе стало так тоскливо, что и без того нелёгкая жизнь стала просто невыносимой.

Он пребывал в состоянии лёгкого наркоза, пытаясь разобраться с обрушившейся на него, как книжная полка, чередой мыслей, как вдруг услышал знакомый голос, который звучал где-то далеко и, казалось, не для Него, но с каждым разом становился всё громче и увереннее:

- Андрей, Андрюха, ты меня слышишь? – повторял и повторял голос.

Он открыл глаза и понял, что спал, спал прямо в этом кресле, в кафе! Сон! Андрей не знал сна уже несколько долгих суток! На миг ему стало так легко, что он забыл обо всех неприятностях, которые, казалось, остались в другой жизни, жизни до этого прекрасного пятиминутного сна! Но, лишь только приподняв чуть запрокинутую голову, Андрею стало понятно, что всё, кроме огромного жующего мужчины осталось на своих местах.

Ещё одним изменением стали выразительно смотрящие на него огромные карие глаза человека, которого Андрей считал своим лучшим и единственным другом.

- Серёга! А ты что тут делаешь? Неужели в вашем районе негде позавтракать? – на удивление бодрым голосом спросил Андрей.