I.

Заросший сад; вокруг – стена;

Как мячик теннисный – Луна;

Гляжу, стряхнуть не в силах чар,

На светлый бархатистый шар.

И весь полночный небосклон

В тенёта света оплетен –

Пока Луна глядит на мир,

Как сочный, зрелый, круглый сыр.

И ввысь, и ввысь плывет она,

Так ужасающе одна;

Чиста и холодна, как лед,

Умрет – воскреснет – вновь умрет.

Звезду увидит на пути –

Той путь Луны не перейти;

Луна пригасит звездный свет –

Соперников в сияньи нет.

И лик ликующий Луны

Так ясно светит с вышины;

Она, серебряно-бела,

Всю роскошь ночи вобрала.

II.

А я двенадцать раз в году

С Луною разговор веду;

Когда в лицо Луне гляжу –

Я мир понятным нахожу.

Беседую тихонько с ней

Я о делах минувших дней –

Ведь целый месяц миновал

С тех пор, как я повествовал.

А у Луны задумчив взгляд,

Спокоен, словно у ягнят;

Вдвоем проводим мы часы

Среди тумана и росы.

Бездонна неба глубина,

И звезд рассыпанных полна;

Из всех живущих – только мне

Дано хвалу воспеть Луне.

Душе не вызнать ни одной,

Что связывает нас с Луной;

В толпе людской я – только часть,

И лишь Луна – едина страсть.

III.

Дружа с Луной, признаться рад,

Что я слегка чудаковат.

Кто может ближе быть моей

Луне? Ну разве крошка-фэй.

И на любовь к Луне права

Имеет мудрая сова;

С Луной в глазах, порой ночной

Приносит жертвы – под Луной.

Играет серебром волна,

Танцует юная Луна;

Я свижусь с полною Луной,

Когда уснет весь мир земной.

Тревожен духом, как пророк,

От здравомыслия далек –

Полвека от людей таю

Я лунную любовь свою.

Но смертен я – увы и ах...

Луна узрит могильный прах

Того, кто был в нее влюблен.

Скучая, спросит: где же он?

Иль будет дух печальный мой

Глядеть с бесстрастностью немой

Сквозь тьму веков и толщу лет –

Навек Влюбленный В Лунный Свет?

I.

The Moon is like a ping-pong ball;
I lean against the orchard wall,
And see it soar into the void,
A silky sphere of celluloid.

The fairy fire enkindled it,
Like gossamer by taper lit,
Until it glows above the trees
As mellow as a Cheddar cheese.

And up and up I watch it pass
Into appalling loneliness;
Like realms of ice without a stain,
A corpse Moon come to life again.

Ruthless it drowns a sturdy star
That seeks its regal way to bar;
Seeming with conscious power to grow,
And sweeter, purer, gladder glow.

Dreaming serenely up the sky
Until exultantly on high,
It shimmers with superb delight,
The silver navel of the night.

II.

I have a compact to commune
A monthly midnight with the Moon;
Into its face I stare and stare,
And find sweet understanding there.

As quiet as a toad I sit
And tell my tale of days to it;
The tessellated yarn I've spun
In thirty spells of star and sun.

And the Moon listens pensively,
As placid as a lamb to me;
Until I think there's just us two

In silver world of mist and dew.

In all of spangled space, but I
To share noon-struck in the sky;
Of billion beings I alone
To praise the Moon as still as stone.

And seal a bond between us two,
Closer than mortal ever knew;
For as mute masses I intone
The Moon is mine and mine alone.

III.

To know the Moon as few men may,
One must be just a little fey;
And for our friendship's sake I'm glad
That I am just a trifle mad.

And one with all the wild, wise things,
The furtive folk of fur and wings,
That hold the Moon within their eyes,
And make it nightly sacrifice.

O I will watch the Maiden Moon
Dance on the sea with silver shoon;
But with the Queen Moon I will keep
My tryst when all the world's asleep.

As I have kept by land and sea
That tryst for half a century;
Entranced in sibylline suspense
Beyond a world of common-sense.

Until one night the Moon alone
Will look upon a graven stone. . . .
I wonder will it miss me then,
Its lover more than other men?

Or will my wistful ghost be there,
Down ages dim to stare and stare,
On silver nights without a stir –
The Moon's Eternal Worshipper?